— Расскажите, пожалуйста о себе и специфике своей работы.

— Я — врач, занимаюсь функциональной нейрохирургией. Это направление, связанное с имплантацией устройств нейромодуляции, то есть чипов, но, конечно, не для того, чтобы следить за людьми, а чтобы помочь им. Такое лечение применяется при болезни Паркинсона, церебральном параличе, эпилепсии и многих других заболеваниях и болевых синдромах. Я также провожу операции, которые улучшают качество жизни людей за счет активации или отключения неправильно работающих структур головного мозга.

Я работаю в Медицинском центре Дальневосточного федерального университета (ДВФУ) и Центре компетенций НТИ ДВФУ по VR/AR, где мы разрабатываем множество проектов в области медицины. Среди них проект по реабилитации в дополненной реальности «REMO», «Разработка технологии инвазивной стимуляции спинного мозга для пациентов, перенесших травму спинного мозга», «Разработка технологии очувствления протеза», «Оцифровка болезни Паркинсона».

— А есть ли у вас какие-то исследования или аппараты, которые вы сами придумали?

— Сейчас у нас достаточно много проектов в разработке. Например, с компанией «Моторика» мы работаем над созданием системы очувствления для протеза на основе технологии нейромодуляции. Она позволила бы ощущать протезом, как кожей, горячее и холодное. Кроме тактильных, мы подобрали сигналы проприоцепции — мышечного ощущения положений частей собственного тела относительно друг друга в пространстве. Но пока нельзя сказать, будут ли эти сигналы ощущаться как импульсы в настоящих конечностях, например, будет ли сигнал о слишком горячем причинять боль.

Другой проект — это спинальная стимуляция для реабилитации. Изначально спинальная стимуляция использовалась для лечения болевых синдромов, но врачи недавно доказали, что у человека в спинном мозге находится центр шаговой активности. Это его стимуляция у парализованных пациентов позволяет начать генерировать в теле сигналы шаговой активности. Так пациент, ноги которого были много лет без движения, может ими пошевелить. Такая стимуляция сейчас активно используется в реабилитации. Мы изучаем этот вопрос совместно с Казанским федеральным университетом (КФУ).

Еще один проект — создание системы оцифровки болезни Паркинсона, то есть дистанционного наблюдения за пациентами, которые ежедневно заполняют опросники и отвечают на тесты, записывают видео, а искусственный интеллект анализирует этот материал и выдает рекомендации. У нас должна получиться диагностическая платформа, которая позволит исключить участие врачей в проведении некоторых тестов, тем самым облегчив им работу.

Также мы разрабатываем реабилитационную платформу на базе VR (прим. автора: виртуальной реальности) для постинсультных пациентов.

— Не так давно мы брали интервью у одного студента о проекте «Tremoro»...

— Да, это наши ребята. «Tremoro» — проект по цифровому мониторингу болезни Паркинсона, преобразованный в «PN-Expert». Изначально он появился в ДВФУ, эти молодые и инициативные ребята давно работают с нами. Наверное, вы разговаривали с Федором Кондратенко, он руководитель группы IT-разработчиков.

— Точно, с ним. Есть ли у вас другие примеры реализованных студентами проектов?

— Была команда студентов, которые делали протез нижней конечности. Они представляли прототип на выставке в Шанхае и выиграли в 2018 году грант «УМНИК». Другая команда сейчас работает над системой управления инвалидной коляской. Что-то постоянно происходит, для студенческого уровня проекты создаются неплохие, хотя изделий, доведенных до продаж, не было.

— Расскажите, пожалуйста, о миссии центров и том, какие ценности они несут.

— Для меня непонятна фраза «миссия центра»... Мы делаем то, что нам нравится, вот и все. Нам интересно развивать инвазивную нейротехнологию и технологии, связанные с применением искусственного интеллекта в медицине. Можно ли считать это миссией — не знаю.

Зато я могу говорить о задачах. Мы занимаемся патологиями людей. Соответственно, наша задача — облегчить им жизнь, улучшить ее качество.

— Как вы начали заниматься нейрохирургией и почему продолжаете?

— Я занимаюсь ей давно, с двухтысячных лет. Начал, когда учился в Башкирском государственном медицинском университете в Уфе. Продолжаю, опять же, потому что интересно.

— А с какими сложностями вы сталкиваетесь в реализации своей деятельности?

— К сожалению никто не хочет вкладываться в длинные, дорогостоящие, высокорисковые медицинские проекты. Все говорят: «Классно, что вы это делаете», — но не более. А медицинские проекты все очень длинные, на 3, 5, 10 лет.

Для примера, Илон Маск, презентующий проект компании «Neuralink», вложил около 100 млн $ и через два года совершил революцию. В России мы два года ходим с презентациями, доказываем важность проекта, всем все нравится, но никто не хочет предпринимать реальные шаги, чтобы помочь. Это, к сожалению, российская реальность. Мы можем ходить так годами.

— Печально слышать. А не существует какого-нибудь краудфандинга в медицинской сфере или другой поддержки?

— Да существует, конечно. Например, мы недавно выиграли грант фонда Бортника для проекта «PN-Expert». Такая поддержка может помочь сделать маленькое R&D, то есть провести скромные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, но для дальнейшего продвижения и крупных серьезных исследований этого недостаточно. Нужны совсем другие деньги, команды и оборудование. На коленке значительного проекта сейчас не сделаешь.

— А какие нужны команды? Что вообще характеризует людей в вашей команде, и какие качества им присущи?

— Все, кто занимается наукой в медицинской области, — классные увлеченные люди. У них разные навыки. Сейчас не бывает монокоманд. Если ты хочешь создать что-то для медицины, то в команде у тебя должны быть как минимум врач, инженер и IT-программист. А если вы, как и мы, делаете вещи, которые будут имплантировать в человека, то необходимо еще большее количество специалистов.

В наш центр может прийти любой человек с техническим образованием или в процессе его получения. Можно вообще начать, грубо говоря, нулевым и уже по ходу разбираться, увеличивать опыт и прокачивать навыки. То есть основное требование – быть увлеченным. Гореть.

— Непонятно, как именно к вам можно прийти. Найти в интернете ваш адрес и написать?

— А почему нет? Так обычно и случается. Мы же не коммерческая компания, никому не отказываем в попытке. Разговариваем с каждым, определяем, что ему интересно, и исходя из этого выбираем задачи для тестового задания. Если экономика, значит предлагаем, например, проанализировать рынок, медицина — медицинские задачи. Справившийся кандидат потихонечку погружается в проект и команду. Если не исчезает, значит, работает дальше. Со временем он набирает опыт, учит что-то, когда понимает, что ему нужно.

— Имеет ли значение физическое местоположение?

— Какая разница? Федор Кондратенко, например, работает с нами в команде из Питера. Современный научный мир границ не имеет.

Так что если ребятам что-то интересно, пусть они просто пишут на электронную почту biktimirov.ar@dvfu.ru или в социальных сетях. Можно и позвонить, но лучше писать. Я всегда отвечу и приглашу пообщаться.

— Вы готовите студентов для каких-нибудь центров или предприятий, рекомендуете ли взять кого-то после на работу?

— Не то, чтобы мы готовим. Просто видим, что есть такие студенты, которые за время работы с нами вырастают в больших специалистов, а потом куда-то уходят. Они уже обладают всеми навыками, чтобы двигаться дальше, и мы нормально к этому относимся. Они растут. Всегда печально терять хороших ребят, но это жизнь.

Если кто-то у меня спрашивает помощи по трудоустройству, я обязательно рекомендую. О системности и определенных компаниях рано говорить, не так много людей через нас прошло. В основном студенты уезжают в Москву.

Сейчас у нас людей мало, а таких, которые горят и готовы заниматься на голом энтузиазме, фактически больше не существует. Мы сталкиваемся с тем, что даже студенты младших курсов уже хотят что-то зарабатывать. И я не говорю, что это плохо. Просто из-за этого в год к нам приходит всего несколько человек. Но есть еще причины. Например, многим талантливым людям просто не интересны медицинские проекты.


— Тем не менее, на что бы вы порекомендовали обратить внимание заинтересовавшимся?

— Книги нужны для того, чтобы получить азы и фундаментальные знания. Чтобы хорошо знать математику, нужно, грубо говоря, прочесть учебник по математике. Но когда ты хочешь изучить подробнее теорему, то тебе уже надо лезть в узкопрофильную литературу, одной универсальной волшебной книги, из которой ты познаешь все нужное, не существует. Думаю, что учебников для школьной и университетской программы для азов вполне достаточно. А когда станет интересна узкая тема, придет время искать другие источники.

Если ты будешь читать только книги, то начнешь отставать по знаниям лет на 5–10. Когда хочешь двигаться к науке, нужно изучать научные публикации, коих сейчас выходит в мире огромное количество. Я, как правило, пользуюсь источником «PubMed», это самая полная библиотека медицинских исследований. Доступ к ним практически свободный, а если какая-то статья закрыта, всегда можно найти электронный адрес автора. Не было ни разу, чтобы я написал человеку, что мне нужна закрытая платная статья, и он не поделился ей. Автор часто еще и пожелает удачи в исследованиях.

— Можете ли посоветовать конкретные кружки, курсы, книги, может быть, мероприятия?

— Из специализированных мероприятий в ДВФУ периодически проходит хакатон «Нейростарт». Раньше я занимался его организацией, сейчас не хватает времени, но активные ребята теперь и сами его проводят. Это мероприятие в свое время получило поддержку Агенства стратегических инициатив, а я за него даже получил звание наставника года Дальневосточного федерального округа.

Других постоянных мероприятий у нас нет, но мы принимаем активное участие в общеуниверситетских от ДВФУ или тех, в которых он задействован. Например, делали стенд на Восточном экономическом форуме. Также я часто читаю лекции о нейротехнологиях по приглашению, например в Тихоокеанских школах ДВФУ, лагере «Океан».


— Какие еще яркие команды в стране занимаются вашей проблематикой? С кем из них вы поддерживаете связь? Какие из них вы посоветовали бы нанести на «Карту прорывных технологий»?

— Я уже называл партнеров, с которыми мы активно работаем: КФУ, «Моторика». Еще Сколковский институт науки и технологий (Сколтех) и Teslasuit, которая делает костюмы виртуальной реальности. Мы стараемся со всеми компаниями в нашей области сотрудничать и поддерживать дружественные отношения. Их не много, к сожалению, и все они пока маленькие, но когда-нибудь станут большими.

Думаю, что на карту можно нанести «Моторику», которую можно назвать нашим основным партнером, и Teslasuit. Кстати, эти компании не отказывают, когда к ним приходят на стажировку.

Еще есть касающиеся нас договоренности между ДВФУ и другими университетами: Высшей школой экономики, Сколтехом и, конечно, КФУ.

— Есть ли у вас какие-то материалы или источники, которые могли бы дополнить интервью?

— Недавно например, в электронном периодическом издании «Научная Россия» опубликовали мое интервью, из которого можно многое узнать о наших разработках. А однажды задавали вопросы для американской газеты «The Washington Post». Регулярно о наших проектах появляется информация на сайтах ДВФУ и группы компаний «РБК».

Об одной из моих последних операций, вживлению в мозг обезьяны чипа для восстановления зрения, можно посмотреть в репортаже, снятом телеканалом «НТВ». Это проект Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение» и некоммерческой Лаборатории «Сенсор-Тех» (резидента «Сколково»). Проект называется ELVIS, и в будущем он имеет шансы помочь людям, потерявшим зрение.

— Что бы вам самим хотелось бы рассказать в дополнение к вопросам?

— К сожалению, современные тенденции показывают, что молодежи интереснее снимать ролики в TikTok’е и выкладывать фото в Instagram, чем заниматься наукой. Интересен хайп и быстрые лайки. Но желание получить все «здесь и сейчас» мешает развиваться в медицинских проектах.

К счастью, не про всех детей так можно сказать. Встречаются среди них и много талантливых, умных, готовых сперва побыть подмастерьями. Понимающих, что им требуется достичь определенного уровня знаний и навыков, которые воспитываются годами. Таких мы ждем, ведь сейчас есть дефицит ответственных и небезразличных молодых людей в проектах. Стоит отметить, что в перспективе, если довести проект до логического классного финала, можно многое получить, в том числе и «лайки».

— А что бы вы пожелали коллегам, отважившимся на этот путь?

— Несмотря на сложности реализации медицинских проектов, необходимость ходить и без конца рассказывать об идеях, ни в коем случае не опускать руки. Если ты действительно хочешь что-то сделать, нужно много раз ошибиться, прежде чем получить результат. Тогда придет успех.